Верховный суд научил определять притворные сделки
Неудачная сделка
Притворный характер сделки тяжело доказать на практике, поскольку речь идет о субъективных намерениях сторон, говорит Вероника Величко из Avelan Avelan Федеральный рейтинг. группа Земельное право/Коммерческая недвижимость/Строительство группа Арбитражное судопроизводство (средние и малые споры — mid market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции Профайл компании × .
В 2009 году Анна Минина* временно прописала в своей квартире Ольгу Пустову*, дочь подруги. Пустова арендовала жилье и поселилась там. Спустя год девушка решила приобрести ¼ часть этой недвижимости за 1,3 млн руб. Стороны оформили эту сделку через договор дарения. А устно решили, что деньги за покупку отдаст Инна Гуськова* – мать Пустовой. Та перевела эти средства Мининой.
Через три года женщины поссорились. Гуськова отсудила обратно деньги как неосновательное обогащение. Тогда продавец обратилась в суд и потребовала признать договор дарения притворной сделкой, которая на самом деле являлась куплей-продажей. Минина привела в суд свидетелей, которые подтверждали: истица ничего не дарила Пустовой, а таким способом продала долю в квартире. Этим словам ни Бабушкинский районный суд Москвы, ни Московский городской суд не поверили и отказали заявительнице. Суды посчитали, что истица не смогла доказать свою позицию (дело № 02-4259/2018).
Когда предоставление встречное
Верховный суд, куда обратилась Минина, не согласился с выводами нижестоящих инстанций. ВС указал на то, что столичные суды не объяснили, почему отвергли слова свидетелей. Кроме того, судьи ВС подчеркнули необходимость поставить в этом деле еще и вопрос о том, почему так поздно истица обратилась в суд: пропустила она срок исковой давности по уважительной причине либо нет (дело № 5-КГ20-44).
Отдельно коллегия по гражданским делам ВС обратила внимание на то, что «любое встречное предоставление со стороны одаряемого делает договор дарения недействительным». Чтобы предоставление считалось встречным, оно необязательно должно быть предусмотрено тем же соглашением, что и подарок. Оно может являться предметом отдельной сделки, в том числе и с другим лицом.
Учитывая перечисленные обстоятельства, тройка судей под председательством Игоря Юрьева отменила акты нижестоящих инстанций и отправила дело на новое рассмотрение обратно в райсуд (еще не рассмотрели).
Эксперты: «Формально правы нижестоящие инстанции»
Чтобы обнаружить притворность сделки, нужно вооружиться целым рядом доказательств, в том числе и косвенных, говорит младший юрист Nasonov, Pirogov & Partners Nasonov, Pirogov & Partners Региональный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) Профайл компании × Валерия Терюхова. Подобные трудности возникают, потому что стороны стремятся создать такие документы, которые в значительной мере искажают их действительную волю и содержание договоренностей.
В рассматриваемом деле ситуацию усложняло то, что стороны не оформляли документы, подтверждающие оплату. А доказывать передачу денег при купле-продаже недвижимости словами свидетелей недостаточно, отмечает Терюхова. Для суда такие показания выглядят менее убедительно, чем письменные документы, объясняет Александра Воскресенская из Юков и Партнеры Юков и Партнеры Федеральный рейтинг. группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Банкротство (включая споры) (high market) группа Уголовное право 4 место По количеству юристов 12 место По выручке 17 место По выручке на юриста (более 30 юристов) Профайл компании × .
В абсолютном большинстве случаев, когда дарение прикрывает продажу, можно найти следы косвенной передачи денег. Например, в одном из дел рассылались запросы в кредитные организации. Благодаря этому удалось обнаружить совпадающие по времени с регистрацией открытие и закрытие банковских ячеек с теми же сторонами, что и в договоре дарения.
Дмитрий Некрестьянов, партнер Качкин и Партнеры Качкин и Партнеры Региональный рейтинг. группа Банкротство (включая споры) группа Интеллектуальная собственность группа Корпоративное право/Слияния и поглощения группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) 7 место По количеству юристов Профайл компании ×
По мнению юриста Адвокатское бюро «А2» Адвокатское бюро «А2» Федеральный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (mid market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции × Бориса Чиркова, ВС продемонстрировал намерение разрешить дело по справедливости: «Образно говоря, дезавуировать судебные акты по другому делу между этими лицами – о неосновательном обогащении». Если руководствоваться формальными соображениями закона, то обстоятельства для отмены постановлений нижестоящих судов вряд ли имелись, считает эксперт.
Истице при новом рассмотрении предстоит доказать и то, что срок исковой давности она пропустила по уважительным причинам, подчеркивает Евгения Завацкая из Прецедент консалтинг Прецедент консалтинг Региональный рейтинг. группа Арбитражное судопроизводство (крупные споры — high market) группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции × : «За судебной защитой заявитель обратилась в 2018 году, а предметом спора является договор, заключенный 10 лет назад». Чтобы минимизировать риски, связанные с подобным недобросовестным поведением сторон, лучше выстраивать отношения исходя из действительного смысла договорённостей между ними, резюмирует партнер FTL Advisers FTL Advisers Федеральный рейтинг. группа Семейное и наследственное право группа Комплаенс группа Корпоративное право/Слияния и поглощения (mid market) группа Частный капитал группа Налоговое консультирование и споры (Налоговое консультирование) × Дарья Невская.
Признание недействительными притворных сделок должника: конфликт «прикрывающего» и «прикрываемого»
Генезис
В п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса РФ указано: притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
Однако такой вид оспаривания в новейшей российской истории – вплоть до недавнего времени – был неэффективен, с чем соглашался и законодатель.
В пояснительной записке к проекту принятых в 2009 г. изменений (Федеральный закон от 28 апреля 2009 г. № 73-ФЗ) в Федеральный закон от 26 октября 2002 г. № 127 «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве), содержащему новеллы в части совершенствования положений о конкурсном оспаривании сделок должника при осуществлении процедуры банкротства (который стал гл. III.1 «Оспаривание сделок должника» Закона о банкротстве), отмечалось, что действовавшее на тот момент законодательство РФ не позволяло эффективно оспаривать сделки, направленные на незаконное отчуждение имущества должником в преддверии банкротства. Подобные сделки оспаривались в основном как фиктивные (мнимые) или притворные, что в судебной практике не приносило должного (положительного) для кредиторов и конкурсных управляющих результата, в особенности при оспаривании сделок неплатежеспособных лиц с неравноценным встречным исполнением.
Несмотря на то что положения ст. 61.2 Закона о банкротстве позволяют противодействовать формально-юридическим «многоходовкам», их чисто экономическая природа оспаривания не всегда позволяет выявить многоуровневые схемы «вывода активов», когда для прикрытия единой сделки между банкротом и конечным приобретателем имущества может использоваться многочисленная совокупность сделок и гражданско-правовых (и, в частности, корпоративно-правовых) действий, осложненная к тому же сложным субъектным составом.
Развитие «интеллектуальных» схем «вывода активов» повлекло за собой необходимость адекватного ответа со стороны судебной практики.
Предмет доказывания
В п. 87 и 88 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено: согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, с иным субъектным составом, ничтожна. В связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.
К сделке, которую стороны действительно имели в виду (прикрываемая сделка), с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (п. 2 ст. 170 ГК РФ).
Притворной сделкой считается также та, которая совершена на иных условиях. Например, при установлении того факта, что стороны с целью прикрыть сделку на крупную сумму совершили сделку на меньшую сумму, суд признает заключенную между сторонами сделку как совершенную на крупную сумму, то есть применяет относящиеся к прикрываемой сделке правила.
Прикрываемая сделка может быть также признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.
Применяя правила о притворных сделках, следует учитывать, что для прикрытия сделки может быть совершена не только одна, но и несколько сделок. В таком случае прикрывающие сделки являются ничтожными, а к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа и содержания применяются относящиеся к ней правила (п. 2 ст. 170 ГК РФ).
Например, если судом будет установлено, что участник общества с ограниченной ответственностью заключил договор дарения части принадлежащей ему доли в уставном капитале общества третьему лицу с целью дальнейшей продажи оставшейся части доли в обход правил о преимущественном праве других участников на покупку доли, договор дарения и последующая купля-продажа части доли могут быть квалифицированы как единый договор купли-продажи, совершенный с нарушением названных правил. Соответственно, иной участник общества вправе потребовать в судебном порядке перевода на него прав и обязанностей покупателя (п. 2 ст. 93 ГК РФ, п. 18 ст. 21 Федерального закона от 8 февраля 1998 г. № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»).
Однако эти разъяснения не решили главной проблемы – что делать с прикрываемой сделкой между банкротом и конечным приобретателем, даже если успешно оспорены сделки прикрытия?
Проблемы доказывания. Рекомендации по доказыванию
На первый взгляд, в таких спорах достаточно лишь доказать (или опровергнуть), что в основе фактических отношений сторон лежит иная сделка, нежели поименованная на «бумаге» (совокупности нескольких «бумаг», образующих столь пристрастно исследуемый российскими арбитражными судьями «формальный документооборот») в «шапке» и «предмете» притворных гражданско-правовых договоров, скрывающих подлинную сделку между сторонами.
Допустим, в ходе судебного разбирательства установлено, что сделка или сделки/действия, совершенные должником и группой лиц в пользу конечного выгодоприобретателя-ответчика, носят притворный характер. Исходя из буквального толкования п. 2 ст. 170 ГК РФ, сделка, признанная недействительной, лишь «открывает» другую сделку, к которой применяются соответствующие правила. Переквалификация сделки купли-продажи векселей в заемные обязательства или аренды с правом выкупа – в лизинг – не дает никакого эффекта для конкурсной массы.
Само по себе успешное оспаривание прикрывающих сделок не свидетельствует о возможности успешного оспаривания прикрытых сделок.
Вместе с тем, и контрагентам-ответчикам (в частности, конечным приобретателям актива должника) также непонятно, какие реальные доводы в свою защиту следует приводить?
Для разрешения этих вопросов необходимо использовать следующий логический алгоритм.
Шаг 1. Различия между сделками «прикрытия» и «прикрываемой» сделкой
На этом этапе допускаются следующие ошибки, которые возможно исправить.
Ошибка 1. Оспаривание прикрывающих сделок как самостоятельных.
Как исправить: оспорить сделки прикрытия именно как притворные, не придавая им самостоятельного значения.
Обоснование: по смыслу приведенных в разделах «Генезис» и «Предмет доказывания» норм права и разъясняющих их документов цепочкой последовательных сделок купли-продажи с разным субъектным составом может прикрываться сделка, направленная на прямое отчуждение имущества первым продавцом последнему покупателю.
В Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 31 июля 2017 г. № 305-ЭС15-11230 по делу № А40-125977/2013 на сей счет содержатся следующие разъяснения.
В отношении прикрывающей сделки ее стороны, как правило, изготавливают документы так, что у внешнего лица создается впечатление, будто бы стороны действительно следуют условиям притворного договора. Однако существенное значение для правильного разрешения обособленного спора имеют обстоятельства, касающиеся перехода фактического контроля над имуществом, якобы передаваемым по последовательным притворным сделкам.
Схема расчетов за имущество с участием связанных между собой юридических лиц, о порочности которой должник не может не знать, свидетельствует о возникновении доверительных отношений между лицами, входящими в состав органов должника, и указанными связанными между собой юридическими лицами.
Констатация прямого перехода фактического контроля над имуществом от должника к последнему приобретателю вероятна при установлении следующих обстоятельств по обособленному спору: членство выгодоприобретателя или его аффилированных лиц в органах должника-банкрота, одобрение им сделок по продаже имущества, наличие упомянутой использованной схемы расчетов и сложившиеся доверительные отношения, оформление окончательного перехода прав на имущество к выгодоприобретателю или его аффилированным лицам.
Наличие доверительных отношений позволяет отсрочить юридическое закрепление прав на имущество в силу договора или в государственном реестре, объясняет разрыв во времени между притворными сделками и поэтому не может рассматриваться как обстоятельство, исключающее ничтожность сделок.
Прикрываемая сделка может быть обоснованно признана судами недействительной как подозрительная на основании п. 2 ст. 61.2, ст. 189.40 Закона о банкротстве либо по иным основаниям недействительности, если оспаривающим лицом доказан соответствующий юридический состав фактов.
Ошибка 2. Оспаривание притворных «прикрывающих» операций как самостоятельных.
Как исправить: банковская операция по перечислению денежных средств по смыслу п. 4 ст. 61.1 Закона о банкротстве – тоже сделка, которая также может быть притворной.
Обоснование: в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 1 декабря 2016 г. № 305-ЭС15-12239 по делу № А40-76551/2014 на сей счет содержатся следующие разъяснения.
Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
При этом действующее законодательство исходит из того, что прикрываемая сделка также может быть признана недействительной по основаниям, установленным ГК РФ или специальными законами.
Например, договоры купли-продажи имущества и ценных бумаг, а также спорные банковские операции могут быть взаимосвязанными недействительными сделками, прикрывающими единую сделку по выводу активов должника в преддверии его банкротства – передачу денежных средств контрагента под видом покупки неликвидных векселей без индоссаментов и безвозмездную передачу недвижимости третьему лицу под видом ее купли-продажи. Таким образом, прикрываемая сделка по сути оспорена управляющим по основаниям, предусмотренным п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве, как сделка, совершенная в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов должника.
Ошибка 3. Смешение оснований оспаривания корпоративных действий (например, по увеличению уставного капитала) как одновременно и притворных (ст. 170 ГК РФ), и подозрительных (ст. 61.2 Закона о банкротстве).
Как исправить: разделять порядок оспаривания. Логично, что при притворности корпоративное действие и реальные экономические последствия отсутствуют, а прикрываемая сделка ничтожна по ст. 174.1 ГК РФ; при реальности корпоративного действия – следует проверять это действие как подозрительную сделку по экономическим основаниям недействительности.
Обоснование: в п. 18 Обзора судебной практики Верховного Суда РФ № 2 (2018), утвержденного Президиумом ВС РФ 4 июля 2018 г., Определении Судебной коллегии по экономическим спорам ВС РФ от 25 января 2018 г. № 301-ЭС17-13352 по делу № А31-4923/2014 даны следующие разъяснения относительно проверки решения об увеличении уставного капитала за счет дополнительного вклада третьего лица.
Сделки по принятию единственным участником хозяйственного общества решения об увеличении уставного капитала за счет дополнительного вклада третьего лица и включению этого третьего лица в состав участников общества подлежат проверке в рамках дела о банкротстве единственного участника общества по правилам ст. 170 ГК РФ – в случае фактического невнесения этим третьим лицом реального дополнительного вклада (либо внесения им символического дополнительного вклада) или по правилам главы III.1 Закона о банкротстве – в случае внесения третьим лицом дополнительного вклада, равного номинальной стоимости приобретенной им доли.
В ситуации принятия единственным участником хозяйственного общества формального решения об увеличении уставного капитала за счет дополнительного вклада третьего лица, невнесения этим третьим лицом реального дополнительного вклада (либо внесения им символического дополнительного вклада) и при установлении обстоятельств, указывающих на взаимосвязанность упомянутых действий (бездействия) и последующих действий по выходу из общества бывшего единственного участника, перераспределению его доли в пользу нового участника, соответствующие сделки подлежат признанию притворными (п. 2 ст. 170 ГК РФ), прикрывающими прямое безвозмездное отчуждение доли. В свою очередь прикрываемая сделка, совершенная в нарушение положений п. 1 ст. 174.1 ГК РФ, является недействительной (ничтожной).
Если же во исполнение решения об увеличении уставного капитала за счет дополнительного вклада третьего лица последнее внесло вклад, равный номинальной стоимости полученной им доли, сделка по увеличению уставного капитала подлежит проверке на соответствие требованиям п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве.
Шаг 2. Самостоятельное оспаривание / самостоятельная защита «прикрываемой» сделки
Такое поведение логически вытекает из изложенного ранее.
На этом этапе разговор может идти лишь о конкретных и самостоятельных основаниях недействительности «прикрываемой» сделки; элементы прикрытия на данном этапе не рассматриваются вовсе.
Оспаривание сделки или ее защита происходят по общим правилам доказывания, исходя из предмета доказывания по соответствующему основанию недействительности, заявленному управляющим/кредитором.
При этом виндикация (ст. 302 ГК РФ) в данном случае неприменима в силу следующего.
Поскольку контрагент должника (даже через цепочку иных лиц в сделках прикрытия) является стороной прикрываемой сделки, по которой имущество выбыло из владения банкрота и поступило в собственность контрагента, его права на истребование имущества из владения контрагента подлежат защите с использованием правового механизма, установленного п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ, а не путем удовлетворения виндикационного иска. Споры же о признании недействительными сделок, совершенных несостоятельными должниками в преддверии банкротства, и о применении последствий их недействительности отнесены к компетенции арбитражных судов, рассматривающих дела о банкротстве (п. 1 ст. 61.8 Закона о банкротстве).
Шаг 3. Доктрина «снятия корпоративной вуали» (при наличии в системе сделок «прикрытия» корпоративных действий / дополнительных корпоративных образований)
Ошибка: применение доктрины «снятия корпоративной вуали» «к месту» и «не к месту».
Как исправить: применять доктрину «снятия корпоративной вуали» только при наличии корпоративного контроля и возможности формировать волю дочернего общества (которая и есть та самая «вуаль») путем совершения действий (в частности, дачи указаний совершить сделку), повлекших негативные для дочернего общества последствия.
Обоснование: доктрина «срывания корпоративной вуали» выражается в применении правовых последствий к деятельности того лица (выгодоприобретатель), которое действительно ведет бизнес-деятельность, а не его аффилиата в силу его несамостоятельности, полной зависимости. Она является подразновидностью доктрины приоритета существа над формой.
Применялась ВАС РФ в «деле Парекс-банка» (Постановление Президиума ВАС РФ от 24 апреля 2012 г. № 16404/11 по делу № А40-21127/11-98-184) и ВС РФ в «деле Орифлэйм Косметикс» (Определение ВС РФ от 14 января 2016 г. № 305-КГ15-11546 по делу № А40-138879/2014).
Кроме того, указанная доктрина в том или ином виде была задействована и в других делах: по восстановлению корпоративного контроля, по квалификации единого хозяйствующего субъекта (Постановления Президиума ВАС РФ от 6 сентября 2011 г. № 2929/11 по делу № А56-44387/2006; от 22 ноября 2011 г. № 17912/09 по делу № А54-5153/2008/С16; от 13 ноября 2012 г. № 7454/12 по делу № А24-1270/2011; от 4 декабря 2012 г. № 8989/12 по делу № А28-5775/2011-223/12; от 26 марта 2013 г. № 14828/12 по делу № А40-82045/11-64-444; п. 6, 7 Обзора практики разрешения споров, связанных с применением антимонопольного законодательства (Информационное письмо Президиума ВАС РФ от 30 марта 1998 г. № 32)).
Следовательно, она применяется не только в делах о банкротстве.
Удачно и кратко высказался о доктрине «снятия корпоративной вуали» Дмитрий Морев. Его определения достаточно для уяснения того, когда именно возможно применять доктрину «снятия корпоративной вуали» (предмет доказывания и, как следствие, ограничение ее использования): «…Доктрина “срывания корпоративной вуали” или (выражаясь отечественным правовым языком) – принцип выявления фактических корпоративных отношений и преодоления ограниченной ответственности корпорации и ее участников – давно получил закрепление в отечественном законодательстве и имеет широкую и устойчивую практику применения…
…Для привлечения к субсидиарной ответственности контролирующего лица в деле о банкротстве необходимо установить обстоятельства, которые входят в классический предмет доказывания в спорах, где используется доктрина “срывания вуали” – корпоративный контроль со стороны ассоциированного лица и противоправное использование им корпоративной структуры».
Расширительное толкование доктрины «срывания корпоративной вуали» не только бесполезно, но и вредно. По существу, названная доктрина – это частный случай, или «подформа», доктрины приоритета существа над формой, которая свое отражение в российском частном праве нашла в уже упомянутой норме п. 2 ст. 170 ГК РФ. Также именно эта норма – «генетический» корень доктрины приоритета существа над формой в ее налогово-правовом значении.
Коль скоро доктрина «снятия корпоративной вуали» является лишь разновидностью доктрины приоритета существа над формой (как доктринального «зеркала», отражения воли законодателя, реализованной в п. 2 ст. 170 ГК РФ), ссылка на «прокалывание» корпоративной вуали в ходе судебного процесса о банкротстве уместна лишь тогда, когда для цели вывода активов в «цепочке сделок» использовались корпоративно-правовые действия и «технические» корпоративные образования (либо реально осуществляющее свою деятельность юридическое лицо было использовано для того, чтобы «подержать актив» некоторое время до совершения следующего «прикрывающего» действия/сделки в «цепочке сделок»). В ином случае применение доктрины «срывания корпоративной вуали» нецелесообразно, и при ссылке на нее управляющим и/или кредиторами контрагент должника либо последний приобретатель актива может эффективно защищаться аргументом о неверном использовании доктрины «снятия корпоративной вуали», так как отсутствуют «порочные» корпоративно-правовые действия/образования в «цепочке сделок», которую мыслят управляющий и/или кредиторы банкрота.
Реституционные последствия
В случае с притворными сделками при банкротстве последствия реституции будут определяться по последствиям недействительности не прикрывающих сделок, а прикрываемой сделки («от первого отчуждателя к последнему приобретателю») на основании положений ст. 61.6 Закона о банкротстве.
Признание сделки мнимой или притворной
Мнимость и притворность договора дарения
Мнимость и притворность сделки – особые основания для признания договора недействительным. Их особенность в том, что оценка сделки как мнимой или притворной не может быть определена однозначно и объективно, а во многом зависит от субъективного мнения судьи, убедительности сторон, ну и доказательств, конечно. В сегодняшнем материале представляем подборку судебной практики по оспариванию мнимых и притворных договоров дарения: о том, что послужило основой для принятия решения в пользу истца или, напротив, убедило суд в обратном.
Судебные акты, содержащие подтверждение обоснованности использования подхода притворности или мнимости сделки для оспаривания заключенного договора дарения.
1. Решение Октябрьского районного суда г. Белгорода от 12.09.2016 по делу № 2-4636/2016
«Наличие убедительных и достаточных доказательств»
Фабула дела:
Лопатин В.П. обратился в суд с иском к Лопатиной В.В., в котором просил признать недействительным договор дарения 1\4 доли в праве общей долевой собственности квартиры, заключенный 05.05.2016 года между Лопатиным В.П. и Лопатиной В.В.; прекратить право собственности Лопатиной В.В. на 1\4 долю в праве общей долевой собственности квартиры.
Истец Лопатин В.П. владел 1\4 долей в праве общей долевой собственности квартиры, ответчик также владел 1\4 долей в праве на эту квартиру, а 1\2 доля в праве на квартиру принадлежит их дочери- Куцеволой (Лопатиной) Т.В.. Во время брака с супругой Лопатиной В.В. приобрели два земельный участка. Весной 2016 года стороны решили брак расторгнуть. Лопатина В.В. уговорила истца на раздел имущества на следующих условиях:- истец дарит свою 1\4 долю в праве на квартиру с правом проживания и прописки в этой квартире до окончания строительства своего жилого дома, а ответчик в обмен на это передает истцу по 1\2 доле в праве на земельные участки и доплачивает 200 000 рублей.
В настоящее время ответчик свои обязательства не выполняет, так как подала в суд иск о признании истца утратившим права пользования жилым помещением.
В настоящее время у истца нет в собственности жилого помещения, вышеуказанная 1\4 доля в праве на квартиру № является единственным местом жительства. У истца имеются долговые обязательства на 200 000 рублей, который он брал на организацию свадьбы дочери. Истец является участником боевых действий в Афганистане, в связи с этим у истца ухудшается состояние здоровья. В настоящее время истец не работает по причине ухудшения состояния здоровья, перед увольнением находился более двух месяцев в больнице, частые головные боли, гипертония 2 степени, два микроинфаркта, теряет часто сознание. У истца нет денежных средств для погашения долга и приобретения жилого помещения. В связи с чем истец передавал ответчику свою долю квартиры не безвозмездно, а фактически стороны спора произвели обмен с доплатой, в связи с чем договор дарения является недействительным. При этом истец указал на притворность оспариваемого договора дарения.
Выводы суда:
Оспариваемый договор дарения заключен ДД.ММ.ГГГГ в момент принятия сторонами спора решения о расторжении брака и юридического оформления указанного решения в органах ЗАГС. На момент заключения оспариваемого договора дарения стороны наход ились в конфликтных отношениях.
Указанные установленные в судебном заседании фактические обстоятельства, наличие длительных конфликтных отношений между сторонами спора, совершение ими действий по разделу совместно нажитого имущества, свидетельствуют о том, что фактически оспариваемый истцом договор не выражает его действительную волю на утрату права собственности на долю в праве общей долевой собственности на квартиру безвозмездно и его волю на утрату права проживания в единственном жилом помещении для истца. И указывает на то, что истец получил встречное право собственности на 1\2 доли в праве общей долевое собственности на земельные участки.
Стороной истца представлены убедительные и достаточные доказательства, подтверждающие несоответствие внешнего выражения волеизъявления Лопатина В.П. на заключение оспариваемого договора его действительной воле с учетом фактических условий совершенной сделки.
Мотив совершение сделки, на которые ссылались стороны невозможность совместного проживания из-за длительного конфликта, также свидетельствуют о несоответствии действительной воли истца оформленному договору дарения и его заблуждении относительно природы сделки .
Требования Лопатина В.П. к Лопатиной В.В. о признании договора дарения недействительным удовлетворены.
2. Решение Краснооктябрьского районного суда города Волгограда от 0 9.09.2016 по делу № 2-4757/2016
Фабула дела:
Истец Рвачева В.В. обратилась в суд с иском к ответчикам о признании недействительным договора дарения, применении последствий недействительной сделки.
В обоснование иска поясняла, что Решением Краснооктябрьского районного суда Волгограда от 25 февраля 2016 года, вступившим в законную силу 08 июня 2016 года прекращено право общей долевой собственности Григоренко ВМ на 1/9 долю в праве общей долевой собственности на квартиру. Признано право собственности Рвачевой В.В. на 1/9 долю в праве общей долевой собственности на квартиру. Переход права собственности подлежит государственной регистрации после исполнения решения в части передачи Рвачевой В.В. денежных средств в размере Григоренко В.М. с уведомлением АО «Альфа Банк». Однако, после постановления судом первой инстанции данного решения ответчик Григоренко В.М. подарил данную долю квартиры своему сыну- ответчику Григоренко Р.В. Переход права собственности зарегистрирован 21 марта 2016 г. Истец считает, что данное действие произведено ответчиком с целью злоупотребления правом, затягивания исполнения решения суда о переходе права собственности. Просит признать недействительным договор дарения 1/9 доли от ДД.ММ.ГГГГ, заключенный между ответчиками Григоренко В.М. и Григоренко Р.В., применив последствия недействительности сделки, а именно: возвратив 1/9 долю квартиры в собственность Григоренко В.М.
Выводы суда:
И сковые требования подлежат удовлетворению по следующим основаниям.
Как установлено в ходе рассмотрения дела, истцу Рвачевой В.В. принадлежит на праве общей долевой собственности 8/9 доли квартиры на основании договора купли-продажи от ДД.ММ.ГГГГ, право собственности истца зарегистрировано в установленном законом порядке.
Решением Краснооктябрьского районного суда Волгограда от ДД.ММ.ГГГГ вступившим в законную силу прекращено право общей долевой собственности Григоренко ВИ на 1/9 долю в праве общей долевой собственности на квартиру. Признано право собственности Рвачевой В.В. на 1/9 долю в праве общей долевой собственности на квартиру.
Согласно выписки из ЕГРП 1/9 доля квартиры принадлежит на праве собственности Григоренко Р.В. Переход права собственности состоялся после вынесения Краснооктябрьским районным судом Волгограда решения о признании за Рвачевой В.В. права собственности на спорную долю с выплатой компенсации.
Учитывая, что на момент регистрации права собственности за Григоренко Р.В. его отец Григоренко В.М. знал, о наличии решения о прекращении его права долевой собственности на 1/9 долю квартире, однако продолжил распоряжаться имуществом в отношении которого право его собственности подлежало прекращению на основании решения суда, суд полагает, что Григоренко В.М. действовал недобросовестно, в частности его поведение после заключения сделки давало основание другим лицам полагаться на действительность сделки.
3. Апелляционное определение Алтайского краевого суда от 30 августа 2016 года по делу №33-9619/2016.
«Наличие субъективного интереса в оспариваемой сделки»
Фабула дела:
Богомолова Н.А. обратилась в суд с иском о признании сделки недействительной, ссылаясь на то, что Герасимов А.Ю. подарил, а Герасимова Л.В. приняла в дар квартиру. Стороны заключенную сделку дарения не исполняли, исполнять не намеревались; целью сторон договора являлось сокрытие имущества Герасимова А.Ю. от обращения на него взыскания по указанным долгам. Герасимова Л.В. после совершения сделки спорным имуществом не пользовалась, Герасимов А.Ю. по-прежнему проживает в квартире и состоит по данному адресу на регистрационном учете, что указывает на то, что квартира из его фактического владения не выбывала. На момент совершения сделки ответчики состояли в браке. Регистрация договора дарения и перехода права собственности в данном случае носила формальный характер.
Ссылаясь на отсутствие иного способа защиты своих прав, кроме как путем применения последствий недействительности ничтожной сделки дарения спорной квартиры, вследствие чего квартира может быть реализована судебным приставом-исполнителем в рамках исполнительного производства, Богомолова Н.А. просила суд признать указанную сделку дарения квартиры недействительной и привести стороны в первоначальное положение.
Решением Бийского городского суда Алтайского края от 30 мая 2016 года исковые требования Богомоловой Н.А. удовлетворены. Применены последствия недействительности сделки с приведением сторон в первоначальное положение: вышеуказанная квартира возвращена в собственность Герасимова А.Ю. с прекращением права собственности Герасимовой Л.В.
Выводы суда:
Изучив материалы дела, проверив законность и обоснованность решения суда первой инстанции, исходя из доводов, изложенных в апелляционной жалобе, обсудив указанные доводы, судебная коллегия не нашла оснований для отмены решения суда.
Лицо считается имеющим материальный интерес в деле, если оно требует защиты своего субъективного права или охраняемого законом интереса, а предъявляемый иск является средством такой защиты. Субъектом, имеющим материально-правовой интерес в признании сделки недействительной (ничтожной), следует считать любое лицо, в чью правовую сферу эта сделка вносит известную неопределенность, и интерес которого состоит в устранении этой неопределенности. К этим лицам относятся сами стороны недействительной (ничтожной) сделки, а также другие лица, чьи права могут оказаться нарушенными как исполнением недействительной (ничтожной) сделки, так и одним только мнимым ее существованием.
Как разъяснено в пунктах 7, 8 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года №25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского Кодекса Российской Федерации» если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации).
К сделке, совершенной в обход закона с противоправной целью, подлежат применению нормы гражданского законодательства, в обход которых она была совершена . В частности, такая сделка может быть признана недействительной на основании положений статьи 10 и пунктов 1 или 2 статьи 168 Гражданского кодекса Российской Федерации. При наличии в законе специального основания недействительности такая сделка признается недействительной по этому основанию (например, по правилам статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации).
В обзоре судебной практики Верховного Суда Российской Федерации №1 (2015), утвержденном Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 04 марта 2015 года, установлено, что злоупотребление правом при совершении сделки нарушает запрет, установленный статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, поэтому такая сделка признается недействительной на основании статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации.
В редакции Федерального закона №302-ФЗ от 30 декабря 2012 года статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации дополнительно предусматривает, что злоупотребление правом может быть квалифицировано любое заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав.
Удовлетворяя исковые требования, суд первой инстанции исходил из того, что ответчиками не представлено доказательств наличия в собственности Герасимова А.Ю. имущества, стоимость которого в случае его реализации достаточна для погашения долга перед истцом, а также отсутствуют достаточные для погашения задолженности доходы, что свидетельствует о том, защита прав истца может быть осуществлена путем предъявления данного иска.
Вышеприведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что Герасимов А.Ю., безвозмездно отчуждая недвижимое имущество в пользу Герасимовой Л.В., и зная о наличии у него неисполненных обязательств перед Богомоловой Н.А., а также о том, что в соответствии с положениями Федерального закона «Об исполнительном производстве» судебным приставом-исполнителем в рамках возбужденного исполнительного производства будут совершены действия по обращению взыскания на все имущество должника, имеющееся у него в наличии, необходимое и достаточное для исполнения решения суда, Герасимов А.Ю. заключил договор дарения квартиры, в которой, не имея иного места жительства, остался проживать, что указывает на заключение сделки с целью создания ее видимости, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия.
Таким образом, имея задолженность перед истцом в значительном размере, ответчик Герасимов А.Ю. распорядился принадлежащей ему собственностью по безвозмездной сделке исключительно с целью причинить вред Богомоловой Н.А. и уйти от исполнения своих обязательств .
4. Решение Ленинского р/с г. Кемерово от 24 .08.2016 по делу № 2-2095/2016.
« Отсутствие разумной личной или деловой цели при дарении»
Фабула дела:
И обратился в суд с иском к С, С1, С2, в котором просит признать недействительными договор дарения 1/2 доли квартиры, совершённый между С и С1, договор дарения 1/2 доли от 1/2 квартиры от С к С2, применить последствия недействительности указанных сделок.
Требования обоснованы тем, что отделом судебных приставов возбуждены исполнительные производства на взыскание денежных средств со С в пользу И на общую сумму 1 134 203,24 рубля. На момент возбуждения исполнительных производств у должника С имелось ликвидное имущество, за счёт которого было возможно исполнение судебных решений, а именно долей в праве на два жилых помещения. Считает, что сделки по дарению должником С принадлежащих ей долей в праве собственности на объекты недвижимого имущества являются недействительными, совершены для вида, чтобы избежать обращения взыскания на её доли в праве собственности на объекты недвижимого имущества.
Выводы суда:
Заслушав представителя истца, изучив письменные материалы дела и оценив все собранные доказательства в их совокупности, суд счел исковые требования подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.
Решением Ленинского районного суда исковые требования И к С о взыскании долга по договору займа удовлетворены. Со С в пользу И взыскано 263 524,47 рубля. Решением Ленинского районного суда исковые требования И к С о применении последствий недействительности сделки, взыскании денежных средств удовлетворены. Применены последствия недействительности сделки – договора дарения 1/2 доли квартиры, заключенного между С и В Со С в пользу И взысканы денежные средства в размере 800 000 рублей, проценты в размере 58 889,77 рублей, в возмещение расходов по уплате госпошлины 11 789 рублей.
На момент возбуждения исполнительных производств у ответчика С имелось ликвидное имущество, за счёт которого было возможно исполнение судебных решений.
В пункте 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» сказано, что согласно п. 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.
Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации.
Суду не представлено доказательств того, что у ответчика С имелась какая-либо разумная личная или деловая цель при дарении долей в праве собственности на жилые помещения своим родственникам. Следовательно, поведение ответчика не является ожидаемым для других участников гражданского оборота.
Суд приходит к выводу, что, совершив оспариваемые сделки, ответчик С злоупотребила своим правом, поскольку, несмотря на наличие задолженности перед истцом И, ответчик в нарушении ст.13 ГПК РФ не предприняла мер к погашению задолженности, а вместо этого совершила вывод из своей собственности ликвидного имущества, за счёт которого было возможно исполнение судебного решения.
Учитывая изложенные обстоятельства, суд делает вывод, что ответчиком С не преследовалась иная цель, чем избежать обращения взыскания на имущество. Согласно п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», если совершение сделки нарушает запрет, установленный пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, в зависимости от обстоятельств дела такая сделка может быть признана судом недействительной (пункты 1 или 2 статьи 168 ГК РФ).
5. Апелляционное определение Волгоградского областного суда от 25.08.2016 по делу 33-11678/2016.
«Регистрация перехода права собственности к другому лицу не доказывает принятия подаренного имущества»
Фабула дела:
Черкесов С.П. обратился в суд с исковым заявлением к Черкесовой К.В. о признании договора дарения недействительным и признании последствий недействительности сделки.
В обоснование требований указал, что ДД.ММ.ГГГГ между ним и Черкесовой К.В. был заключен договор дарения жилого дома и земельного участка. С момента заключения договора, его внучка, Черкесова К.В., отказалась от своих обязанностей проживать в доме, принять его, как свое имущество, следить за его состоянием и одновременно осуществлять уход за престарелым и больным истцом, ДД.ММ.ГГГГ года рождения. Домовладение пришло в упадок и ветхость. Оплату коммунальных платежей за электричество внучка несколько раз оплачивала за счет его денежных средств, после того, как он оформил на неё доверенность для получения его пенсии. То есть, с момента заключения сделки дарения, все коммунальные оплаты и расходы на домовладение производилось истцом, как собственником спорного имущества, то есть, Черкесовым С.П. Внучка не только не приняла в дар домовладение, не следила за земельным участком и состоянием жилого дома, но и перестала осуществлять уход за ним. Посторонние люди, сестра Черкесова С.П. — Коновалова Т.П. и социальные работники в течении 2009-2015 г.г. помогали истцу приготовить пищу, произвести уборку в доме, постирать его одежду и другое.
Судом первой инстанции требования признать недействительным заключенный между Черкесовым С. П. и Черкесовой К. В. договор дарения жилого дома и земельного участка удовлетворены.
В апелляционной жалобе Черкесова К.В. оспаривает законность и обоснованность постановленного судом решения, просит его отменить в части удовлетворенных требований.
Выводы суда:
На основании заявления Черкесова С.П. договор дарения зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии.
После регистрации договора дарения ДД.ММ.ГГГГ Черкесова К.В. бездействовала в отношении подаренного ей имущества и не проявляла к нему интереса, не производила и не участвовала в расходах по содержанию, ремонту и улучшении состояния жилого дома и земельного участка.
Данное обстоятельство подтверждается фототаблицей, из которой видно, что спорное жилое помещение и земельный участок находятся в ветхом, заброшенном состоянии, а также показаниями свидетелей Коноваловой Т.П., Голубевой Л.Н., Мануйловой З.П., Леонова С.П., Силичевой Р.М., которые подтвердили, что со времени заключения сделки дарения, дом пришел в упадок, земельный участок не ухожен.
Довод апелляционной жалобы о том, что наличие регистрации договора дарения спорного имуществ в регистрационном учреждении является основанием для отказа в удовлетворении иска Черкесова С.П., судебная коллегия считает несостоятельным, поскольку сама по себе регистрация перехода права собственности к другому лицу не доказывает принятия одаряемой Черкесовой К.В. подаренного имущества . Равным образом осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.
6. Апелляционное определение Самарского областного суда от 29 августа 2016 по делу № 33-11181/2016.
«Осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожно»
Фабула дела:
Морозова Н.В. обратилась в суд с иском к Шустриковой П.М. о признании недействительным договора дарения квартиры.
Получив уведомление ООО «А.» о погашении задолженности по оплате коммунальных услуг с предупреждением о возможности выселения в случае неуплаты, Морозова Н.В. испугалась, что может остаться без квартиры. Тогда Шустикова П.М., с которой Морозова Н.В. познакомилась в 2014г. на работе, предложила заключить с ней договор дарения квартиры, чтобы Морозову Н.В. не выселили из квартиры, сказав, что поможет оплатить долги, а Морозова Н.В. сможет проживать в своей квартире. 08.06.2015 года между Морозовой Н.В. и Шустриковой П.М., был заключен договор дарения указанной квартиры.
Морозова Н.В. полагает, что сделка, дарения квартиры была заключена под влиянием заблуждения, и Шустикова П.М. воспользовалась ее беспомощным состоянием, вызванным душевным потрясением после смерти близких (мамы и дочери) и злоупотреблением алкоголем. Морозова Н.В. заблуждалась относительно заключенной сделки. Исковые требования Морозовой Н.В. удовлетворены.
Решением суда первой инстанции исковые требования удовлетворены.
Выводы суда:
Удовлетворяя заявленные Морозовой Н.В. требования о признании недействительным договора дарения от 08.06.2015г. заключенного с Шустриковой П.М. суд первой инстанции обоснованно исходил из того, что Морозова Н.В. и Шустикова П.М. заключили сделку договора дарения лишь для вида, чтобы избежать возможного выселения из единственного жилого помещения Морозовой Н.В. в связи с имеющейся задолженностью по оплате коммунальных платежей, при заключении оспариваемого договора дарения Морозова Н.В. понимала, что данный договор является мнимой сделкой, стороны сделку фактически не исполняли и исполнять не желали, фактического владения и пользования квартирой у Шустиковой П.М. не наступило.
Пунктом п. 2 ст. 167 ГК РФ предусмотрено, что при недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.
Принимая во внимание, что судом договор дарения от 08.06.2015г. признан недействительным, вывод суда первой инстанции о применении последствий недействительности сделки в виде возвращения квартиры Морозовой Н.В., прекращении права собственности Шустиковой П.М. на квартиру площадью 29,2 кв.м. также является правильным.
Доводы апелляционной жалобы о том, что сделка была исполнена сторонами в полном объеме, переход права собственности к ответчику прошел государственную регистрацию в установленном законом порядке, не могут быть приняты во внимание, поскольку п. 86 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 г. N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» разъяснено, что осуществление сторонами мнимой сделки для вида государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество не препятствует квалификации такой сделки как ничтожной на основании пункта 1 статьи 170 ГК РФ.
Судебные акты, содержащие причины отказа в признании притворности или мнимости сделки для оспаривания заключенного договора дарения.
1. Апелляционное определение Свердловского областного суда от 14.09.2016 № 33-14364/2016.
«Активность третьих лиц»
Фабула дела:
Адилев С.Р. обратился в суд с иском к Червякову С.С. о признании недействительным договора дарения, заключенного между ним и Червяковым С.С., исключении из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним записей регистрации; обязании Червякова С.С. возвратить в собственность истца недвижимое имущество.
Истец считает, что договор дарения был заключен с целью прикрыть договор купли-продажи недвижимого имущества. В подтверждение указанного обстоятельства между истцом и Червяковым С.С. в тот же день был заключен договор займа, по условиям которого займодавец Адилев С.Р. передает заемщику Червякову С.С. 2400000 рублей, а заемщик обязуется возвратить указанную сумму ежемесячно в равных долях в срок с 10.03.2014 по 10.09.2015. Истец утверждает, что по договору займа не передавал указанную в нем денежную сумму 2400 00 рублей. По договору купли-продажи Червяков С.С. не рассчитался.
Ответчик Червяков С.С. в суд не явился, направил письменное заявление о признании иска.
Третье лицо Абакулов О.В. в суд не явился. В объяснениях сообщал, что с иском не согласен, поскольку он является кредитором Червякова С.С., его требования должником не удовлетворены. Исковое заявление Адилева С.Р. поступило в суд в тот период, когда в отношении объекта дарения судебным приставом-исполнителем должна производится оценка имущества с последующей продажей.
Решением Сухоложского городского суда Свердловской области от 20.05.2016 требования Истца были удовлетворены, однако Абакулов О.В. с решением не согласился, подал апелляционную жалобу просил решение отменить и принять по делу новое решение об отказе в удовлетворении иска. Указал, что судом не исследованы и неправильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, выводы суда не соответствуют обстоятельствам дела, нарушены нормы материального права.
Выводы суда:
Вопреки доводам истца и признанию иска ответчиком Червяковым С.С. договор купли- продажи путем составления одного документа, подписанного сторонами, не оформлялся, договор дарения и договор займа на оформление договора купли-продажи не указывает.
Напротив, в материалах дела имеются подтверждения выполнения действий сторон по исполнению договора дарения.
Во-первых, не обеспечено соблюдение преимущественного права покупки сособственников оставшихся долей спорного имущества в порядке, предусмотренном статьей 250 Гражданского кодекса Российской Федерации, остальные участники долевой собственности не извещались о продаже доли Адилева С.Р. постороннему лицу с указанием цены и других условий продажи.
Во-вторых, не зарегистрирован залог, при том, что в силу положений статьи 488 Гражданского кодекса Российской Федерации, если иное не предусмотрено договором купли-продажи, с момента передачи товара покупателю и до его оплаты товар, проданный в кредит, признается находящимся в залоге у продавца для обеспечения исполнения покупателем его обязанности по оплате товара.
В-третьих , договор дарения исполнен, спорное имущество передано Червякову С.С., он осуществлял использование имущества, что подтверждено сторонами спора в суде апелляционной инстанции, зарегистрирован переход права собственности.
В-четвертых, Червяков С.С. не произвел оплату Адилеву С.Р. за приобретенное имущество, с учетом требований статьи 56 Гражданского кодекса Российской Федерации сторонами не представлено доказательств осуществления оплаты за имущество или обращения Адилева С.Р. к Червякову С.С. с требованием по оплате за имущество обозначенной договором займа значительной суммы . рублей в срок с 10.03.2014 по 10.09.2015.
Действующим законодательством презюмируется добросовестное поведение участников гражданских правоотношений при установлении, осуществлении и защите ими гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей (статья 3 Гражданского кодекса Российской Федерации).
Как установлено судом, следует из материалов дела, в отношении Червякова С.С. возбуждены исполнительные производства №2067/15/66007-ИП от 07.02.2015 2068/15/66007-СВ.
Исковое заявление Адилевым С.Р. было предъявлено в суд 10.02.2016, при наличии вышеуказанных ограничений, после осуществления в отношении спорного имущества исполнительских действий, на что ссылаются третьи лица, являющиеся взыскателями Червякова С.С.
Таким образом, с учетом изложенных обстоятельств, обращение Адилева С.Р. в суд с иском о признании договора дарения притворным, на основании которого Червяков С.С. приобрел недвижимое имущество, в период исполнительного производства предметом которого оно является, свидетельствует о злоупотреблении правом участниками рассматриваемых правоотношений, поскольку такой иск направлен, прежде всего, на обход ограничений, возникших в рамках исполнительного производства.
С учетом вышеизложенного, судебная коллегия признает выводы суда об обратном несоответствующими обстоятельствам дела, признает, что судом допущены нарушения норм материального права, что является основанием для отмены решения суда
2. Апелляционное определение Самарского областного суда от 12 сентября 2016 по делу № 33-11571/2016
« Отсутствие док азательств наличия порока воли и иных обстоятельств, объективно свидетельствующих о притворности оспариваемой сделки »
Фабула дела:
Истец обратился в Жигулевский городской суд Самарской области с иском к С.Н.П., Я.Э.И. о признании ответчиков утратившими право пользования принадлежащим истцу жилым помещением, выселении их из указанной квартиры. В обосновании иска указал, что на основании договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ., заключенного с внуком С.В.Д., является собственником квартиры. В указанной квартире зарегистрированы и проживают С.Н.П., Я.Э.И., не являющиеся членами его семьи. Их регистрация и проживание в указанной квартире препятствует ему в осуществлении права собственности.
Ответчик С.Н.П., действующая в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Я.Э.И., обратилась со встречным иском к С.А.Г. и С.В.Д. о признании недействительным договора дарения указанной выше квартиры, заключенного ДД.ММ.ГГГГ между ответчиками, по основаниям притворности указанной сделки, применении последствий недействительности ничтожной сделки, указав, что фактически между сторонами имел место договор купли-продажи указанной квартиры.
Решением Жигулевского городского суда Самарской области исковые требования С.А.Г. удовлетворены, в удовлетворении требований встречного иска о признании недействительным договора дарения от ДД.ММ.ГГГГ, заключенного между С.А.Г. и С.В.Д. в отношении квартиры и о применении последствий недействительности указанной сделки, отказано.
Выводы суда:
В соответствии с п. 2 ст. 170 Гражданского кодекса Российской Федерации, притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
Согласно разъяснениям, данным в п. 87 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23.06.2015 N 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса РФ», в связи с притворностью недействительной может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки. Намерения одного участника совершить притворную сделку для применения указанной нормы недостаточно.
При определении того, был ли между сторонами заключен договор, каким является содержание его условий и как они соотносятся между собой, совпадает ли волеизъявление сторон с их действительной общей волей, а также является ли договор мнимой или притворной сделкой, суду необходимо применить правила толкования договора, установленные ст. 431 ГК РФ.
Согласно указанной статье при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.
Если правила, содержащиеся в части первой данной статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон.
Принимая во внимание, что как из буквального толкования условий договора дарения, так и из действительной общей воли сторон следует, что С.В.Д. имел цель передать С.А.Г. спорную квартиру в дар, понимал значение своих действий, руководил ими в момент заключения договора, понимал юридические последствия заключения данной сделки, а действия С.А.Г. были направлены на получение жилого помещения в собственность путем совершения сделки, суд первой инстанции, проанализировав вышеприведенные обстоятельства, пришел к правильному выводу об отсутствии оснований для удовлетворения предъявленных С.Н.П. в указанной части требований.
Доказательств наличия порока воли, а равно и иных обстоятельств, объективно свидетельствующих о притворности оспариваемой сделки, С.Н.П. в нарушение требований ч. 1 ст. 56 ГПК РФ суду не представлено.
Судом полно и всесторонне проверены обстоятельства дела, правильно определен круг юридически значимых по делу обстоятельств, дана объективная, соответствующая нормам материального и процессуального права, оценка доказательств. Выводы суда соответствуют фактическим обстоятельствам, аргументированы нормами материального права, регулирующими спорные отношения. Таким образом, судебная коллегия считает, что обжалуемое решение, постановленное в соответствии с установленными в суде обстоятельствами и требованиями закона, подлежит оставлению без изменения, а апелляционная жалоба, которая не содержит предусмотренных ст. 330 ГПК РФ оснований для отмены решения суда первой инстанции — оставлению без удовлетворения.
3. Апелляционное определение Кемеровского областного суда от 08 сентября 2016 по делу 33-11439/2016
« Не конкретизированные доказательства »
Фабула дела:
Прасолов В.Н. обратился в суд с иском к Гришиной Е.Г., Малыгиной Г.В., Елашкину В.Ю. и с учетом уточнения требований просил прекратить право собственности Елашкина В.Ю. на земельны й участок площадью 604 556 кв.м. ; земельный участок площадью 84 000 кв.м. и признать право собственности на данные земельные участки за истцом, признать договоры дарения указанных земельных участков, заключенные между Малыгиной Г.В. и Елашкиным В.Ю. от ДД.ММ.ГГГГ, между Гришиной Е.Г. и Елашкиным В.Ю. от ДД.ММ.ГГГГ ничтожными, прикрывающими сделку купли-продажи.
Истец, полагает, что поскольку договоры дарения носят возмездный характер, то по своей природе они являются договорами купли-продажи, поэтому они являются ничтожными. Также указывал, что поскольку указанные договоры дарения являются по сути договорами купли-продажи и не содержат условий о цене участков, то их следует считать также незаключенными.
Решением Новокузнецкого районного суда Кемеровской области от 14 сентября 2015 года в удовлетворении исковых требований Прасолова В.Н. к Гришиной Е.Г., Малыгиной Г.В., Елашкину В.Ю. отказано в полном объеме.
В апелляционной жалобе представитель Прасолова В.Н. у казывает на то, что суд, отказывая в удовлетворении исковых требований, не принял во внимание последовательность совершенных действий, нашедших свое подтверждение в суде, в том числе и желание Малыгиной и Гришиной продать свои земельные участки, а не подарить их Елашкину В.Ю., что подтверждается условиями достигнутых между сторонами соглашений. Апеллянт настаивает, что договоры дарения являются ничтожными, так как совершены для прикрытия договора купли-продажи.
Выводы суда:
Обращаясь в суд Прасолов В.Н. ссылался на то, что ответчики Елашкин В.Ю., Малыгина Г.В. и Гришина Е.Г. заключить мнимую сделку — договоры дарения, прикрывающей другую сделку — его куплю – продажу спорных земельных участков. В обоснование своих доводов представил соглашения от ДД.ММ.ГГГГ., заключенные между ним и Гришиной Е.Г., Прасоловым В.Н. и Малыгиной Г.В. о том, что истец обязуется выплатить Гришиной Е.Г. а Малыгиной Г.В. — . за принадлежащие им земельные участки, договор поручения с ФИО1 о передаче денежных средств Елашкину В.Ю. для оплаты спорных земельных участков.
Оценив представленные доказательства по делу в их совокупности, суд первой инстанции пришел к обоснованному выводу, с которым судебная коллегия согласна, об отказе в удовлетворении исковых требований, поскольку достоверных доказательств, указывающих на то, что стороны хотели заключить иной договор, чем договор дарения, не представлено, как и доказательств возникновения у истца права собственности на спорные земельные участки в установленном порядке.
Доводы апелляционной жалобы о том, что оспариваемые договоры дарения, заключенные между Гришиной Е.Г. и Елашкиным В.Ю., а также между Малыгиной Г.В. и Елашкиным В.Ю. были возмездными, прикрывал другую сделку-договор дарения, оценивались судом первой инстанции и не нашли своего подтверждения. Доказательства, представленные истцом, а именно: соглашения между Гришиной Е.Г., Малыгиной Г.В. и Прасоловым В.Н., договор поручения между Прасоловым В.Н. и ФИО1 не свидетельствуют о том, что Малыгина Г.В. и Гришина Е.Г. заключили или намеревались заключить какой-либо иной договор с Елашкиным В.Ю., поскольку Елашкин В.Ю. стороной данных соглашений не является.
Доказательств того, что обе стороны оспариваемых сделок (стороны по договорам дарения) -пришли к соглашению о намерении заключить иную, сделку — куплю — продажу, и при этом, в интересах истца Прасолова В.Н., достигли соглашения по всем существенным её условиям, суду не представлено.
Более того, согласно договорам дарения от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ каждая из сторон договора дарения действовала лично и интересы иных лиц не представляла. При этом, договоры зарегистрированы сторонами в установленном законом порядке в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Кемеровской области.
Расписки Гришиной Е.Г. и Малыгиной Г.В. о получении денежных средств от Елашкина В.Ю. в размере за продаваемый земельный участок обоснованно были отвергнуты судом первой инстанции в качестве доказательства, подтверждающего наличие иной сделки, поскольку не свидетельствует о получении дарителями данных денежных средств от истца по договору дарения, поскольку в расписке указано, что денежные средства получены в счет исполнения соглашения от ДД.ММ.ГГГГ., заключенному с Прасоловым В.Н., а не с одаряемым. При этом, в расписке отсутствует подпись Елашкина В.Ю. и последний отрицает наличие таких документов и внесение денег дарителям.
Получение Елашкиным денежных средств по заявлениям у ФИО1 (л.д. 10, 11) в суммах и , для оплаты покупки земельных участков не может являться доказательством возмездности заключения договоров дарения, поскольку в данных заявлениях не указано на покупку какого земельного участка и у кого им были получены денежные средства.
4. Апелляционное определение Хабаровского краевого суда от 07.09.2016 по делу № 33-6007/2016
«Отсутствие каких-либо доказательств возмездности»
Фабула дела:
Неверова Е.В. обратилась в суд с иском к Решетовой О.В., Дмитриевой О.Н. о признании недействительным договора дарения в силу притворности, применении правил договора купли-продажи, признании сделки договором купли-продажи, переводе прав и обязанностей покупателя, признании права собственности, исключении сведений из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним, регистрации права собственности.
Решением Ленинского районного суда г. Комсомольска-на-Амуре от 21 апреля 2016 года в удовлетворении исковых требований Неверовой Е.В. отказано.
В апелляционной жалобе Неверова Е.В. просит решение суда отменить, принять новое решение об удовлетворении исковых требований в полном объеме, ссылаясь на его незаконность и необоснованность.
Выводы суда:
В силу ч. 2 ст. 170 Гражданского кодекса РФ, притворная сделка, то есть сделка, которая совершена с целью прикрыть другую сделку, в том числе сделку на иных условиях, ничтожна. К сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом существа и содержания сделки применяются относящиеся к ней правила.
По смыслу данной нормы закона, признаком притворности сделки является отсутствие волеизъявления на ее исполнение у обеих сторон, а также намерение сторон фактически исполнить прикрываемую сделку.
Таким образом, по основанию притворности недействительной сделки может быть признана лишь та сделка, которая направлена на достижение других правовых последствий и прикрывает иную волю всех участников сделки.
Разрешая заявленные исковые требования, суд первой инстанции, оценив в совокупности представленные по делу доказательства, применяя приведенные нормы права, установил, что заключенный 24.08.2010 г. между Решетовой О.В. (даритель) и Дмитриевой О.Н. (одаряемый) договор дарения 1/2 доли в праве общей долевой со бственности на жилое помещение, составлен в письменной форме, подписан сторонами и удостоверен нотариусом г. Комсомольска-на-Амуре, то есть в порядке, установленном законом, сведения о праве собственности Дмитриевой О.Н. на спорную долю внесены в Единый государственный реестр прав на недвижимое имущество и сдел ок с ним, что свидетельствует о действительных намерениях ответчиков по заключению именно сделки дарения, кроме того, истцом в нарушение требований ст. 56 Гражданского процессуального кодекса РФ не представлено каких-либо доказательств в подтверждение якобы имевшей место возмездности договора дарения 1/2 доли в праве общей долевой собственности на жилое помещение от 24.08.2010 г. и совершения расчетов между сторонами.
Руководствуясь положениями ст.ст. 572, 574 Гражданского кодекса РФ, суд пришел к правильному выводу о том, что при заключении между сторонами сделки дарения недвижимого имущества требования действующего законодательства РФ соблюдены, оснований для признания неде йствительным договора дарения доли в праве общей долевой собственности на жилое помещение от 24.08.2010 г. не имеется, в связи с чем правомерно отказал в удовлетворении заявленных исковых требований.
В случае, если Ваш судебный спор или иной спор, договорная работа или любая другая форма деятельности касается вопросов, рассмотренных в данном или ином нашем материале, рекомендуем проверить и убедиться, что Ваша правовая позиция соответствует последним изменениям практики и законодательству.
Мы будем рады оказать Вам юридическую помощь по поводу минимизации юридических рисков и имеющимся возможностям. Мы постараемся найти решение, подходящее именно для Вас.
Звоните по телефону +7 (383) 310-38-76 или пишите на адрес info@vitvet.com.
23 декабря 2016
При поиске и анализе релевантной судебной практики использовался сервис Caselook
Если вам понравился этот материал или какие-либо наши иные, то порекомендуйте их вашим коллегам, знакомым, друзьям или деловым партнерам.
Иные наши полезные и интересные материалы:
Предлагаем своим клиентам наши юридические услуги по следующим направлениям:
Наша юридическая компания оказывает различные юридические услуги в разных городах России (в т.ч. Новосибирск, Томск, Омск, Барнаул, Красноярск, Кемерово, Новокузнецк, Иркутск, Чита, Владивосток, Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород, Казань, Самара, Челябинск, Ростов-на-Дону, Уфа, Волгоград, Пермь, Воронеж, Саратов, Краснодар, Тольятти, Сочи).
Будем рады увидеть вас среди наших клиентов!
Звоните или пишите прямо сейчас!
Телефон +7 (383) 310-38-76
Адрес электронной почты info@vitvet.com
Юридическая фирма «Ветров и партнеры»
больше чем просто юридические услуги